Судьба Вики Люберецкой – одна из тех тем, что никого не оставляет равнодушным. Кого-то её трагический выбор возмущает – грех, слабость, безволие! Кто-то допускает мысль о том, что пределы сил у всех катастрофически несравнимы… Читатели спорят о судьбе Вики так, словно она была реальным человеком – и в этом сила и книги Бориса Васильева, и фильма.
Однако в литературе есть и иной пример – Тина Карамыш, технолог тракторного завода, героиня большого романа Галины Николаевой «Битва в пути». Тина не из тех, что идёт путём Вики…
Её судьба, по сути, отдельная повесть внутри романа. Тина – дочь военного, честного партийца, который оказался жертвой политических репрессий.
Но вот тут есть ряд нюансов, которые делают рассказ о Тине в чем-то поинтереснее истории Вики. Во-первых, роман Николаева писала в 1957 году. И кто скажет, что «ну конечно, прошел XX съезд и стало всё можно» глубоко ошибётся. Съезд-то прошёл, но доклад, который читался на закрытом(!) заседании, в полном объёме в печати не вышел. А то, что вышло в печати, было так отполировано и затуманено, что основная масса населения как-то пропустила это всё довольно спокойно мимо (не считая, пожалуй, узких кругов творческой интеллигенции). Тема репрессий в 50-е не была сенсационной, в отличие от второй половины 80-х. И тут Николаеву обвинить в том, что она конъюнктурщица, невозможно. Да, на какое-то время стало можно чуть больше – тут и Шолохова можно вспомнить, и Смирнова с его «Брестской крепостью», и даже внезапно напечатанный «Один день Ивана Денисовича» — но так об атмосфере 50-х всё же никто тогда не написал.
Во-вторых, Галина Николаева пишет о Тине, опираясь на свой собственный опыт. Причем опыт двойной. У Галины Волянской (такой была её настоящая фамилия, Николаева – литературный псевдоним), под репрессии 1937 года попали и её муж, и её отец. Мужа в 1938 расстреляли. Отец дожил до реабилитации. Она имела моральное право писать о судьбе девушки, оказавшейся дочерью врага народа.
Но вернёмся к Тине. В отличие от Вики Люберецкой, о детстве которой мы ничего не знаем, рассказ о Тине начинается с её детства. Внучка партизана, героя Гражданской, Карамыша. Дочь пограничника Карамыша. Необыкновенная девочка, живущая у деда в алтайском селе – с тёмной кожей, скуластая, с неожиданными светло-серыми пытливыми глазами. Её брали на охоту. На гон маралов. Она умела подолгу держаться в седле, и ничего не боялась. И не умела плакать – дочери пограничников не плачут. Только тоскуют по родителям – и мама, и папа служат на Севере, а Тинке там плохо – ни солнца, ни витаминов, даже морковки нет…
Только через несколько лет отца перевели с Севера, он стал начальником штаба округа и смог выписать к себе дочь. Но одиночество стало ещё сильнее – мама в командировках, папа пропадает на службе, а домработница называет её «туземкой»… И в школе не ладится – Тина, которую в алтайском селе учила не настоящая учительница, а просто старенькая мама местного доктора, никак не может понять забот городских мальчиков и девочек.
Они не понимают задачи – а она понимает их сразу. Они делают на уроках труда ящики – а Тина может вырезать из дерева орла, коня и марала. Тина даже может заговорить любую вещь на смерть и болезни обидчика… Ясно, что Тина – лучше. И она яростно отстаивает свою непохожесть. Порой – по-детски зло и жестоко. Отсюда возникает переломный конфликт Тины и отца. Однако это был конфликт необходимый, он позволил отцу и дочери увидеть друг друга. И полюбить заново.
И наступило счастье. Любящие родители, которыми можно гордиться. Верная подруга и товарищи по школе. Успехи в учении. Весёлая и радостная жизнь.
Когда началась война, Тине было 12 лет.
Умом она понимала, что где-то происходит страшное, но смерть и ненависть были так чужды тому миру, в котором она жила, что, всё понимая, она ничего не могла представить реально.
Родители ушли на войну. Вместе. И сильный, большой отец, и маленькая, похожая в своем полушубке на мальчика, мама.
Дом стал местом ожидания. Тина осталась с пожилой домработницей Василисой Власьевной, которая вдруг начала хворать, и Тина взяла на себя значительную часть домашней работы. Родители писали письма: «Дочурёнок, наша мама ходила в разведку и раздобыла очень важные сведения…»
Они воевали вместе и погибли тоже вместе. В селе с весёлым названием Вишенки. Приехал папин шофёр и рассказал о том, как они нарвались на фашистскую засаду…
Тина стала сиротой. Её не оставили – назначили хорошую пенсию, прикрепили к военному магазину. Только вот Власьевна сдала окончательно, и вскоре не стало и Власьевны. А надо было жить дальше. Однажды Тина услышит разговор соседей:
Война же… Порушенный дом либо шрам у человека снаружи – это мы видим… А то, что война снутри наделала, — это нам не видно. Вдовьи сыны… разве они знают, что такое семейная жизнь, при отце, при матери? Ты взгляни хоть на нашу, из восьмой квартиры, полковника Карамыша сироту. Ходит чистенько, платьице на ней наутюжено, в школе не нахвалятся, а глаза, как у Феди-контуженного…
И Тина продолжает жить одна, в квартире, где всё напоминает о довоенном семейном счастье…
Но в один из дней победного апреля 1945 года её вызвали в военкомат. Отец оказался жив… Он был тяжело ранен. Спасён колхозниками. Стал партизаном – и вновь был ранен, взят в плен. Его отвезли в лагеря Бельгии, но он бежал оттуда и сражался вместе с бельгийскими участниками Сопротивления.
И вот – возвращается. Вернулся. Дочь не узнала в изможденном, худом, сгорбленном старике с красными слезящимися глазами сильного и весёлого отца. Отец не узнал в бледной, каменно-строгой взрослой девушке живую, как огонь, Тинку-льдинку-холодинку…
Но это была недолгая слабость. Отец и дочь заново узнавали друг друга. И это тоже было счастьем.
Вскоре отец был выбран заместителем председателя горсовета, стал ведать строительством, и с головой погрузился в непривычное сражение. Он не мог не сражаться – теперь уже за восстановление разрушенной жизни страны. А Тина стала его помощницей – подбирала литературу, переводила с немецкого статьи. Она окончила школу, поступила в институт, и мечтала о работе на заводе. Многие заглядывались на неё, но всё же она ни в ком не видела того, кто мог бы сравниться с отцом.
Она мечтала о такой любви, как была у её родителей – ни секунды скуки, ни минуты, когда бы они не радовались друг другу, не хотели видеть друг друга, чувствовать, говорить…
За Тиной стал ухаживать молодой и талантливый физик Юра Гейзман. В доме стали принимать и его отца – профессора Гейзмана, оказавшегося старым знакомцем Бориса Карамыша – несмотря на возраст, профессор в войну воевал в партизанском отряде…
Тина не замечает, как понемногу сгущаются тучи, но арест группы инженеров завода, где она проходила практику, взволновал её. Она не понимала, как так – такие простые, свои, — и шпионы? Диверсанты? Невозможно!
А отец, кристально честный партиец, утверждает, что «зря у нас не возьмут» …
— А верится тому, что через наши границы пытаются пробраться сотни шпионов и диверсантов? Что некоторые из них, кому это удаётся, живут в наших городах? Не верится? Ты таких не видела? А поговори с пограничниками, с работниками МВД. А верится тому, что в нашем городе совершаются убийства? Не верится? А поговори с работниками уголовного розыска! Они покажут тебе людей, убивавших в нашем, городе, может быть, на нашей улице. Ты ничего не знаешь об этом? Но ты не знаешь об этом потому, что другие взяли на себя это тяжелое знание! Предоставь же тем, кто знает, поступать так, как подсказывает им это знание!
У отца своя правда. И она убедительна. А вокруг старика Гейзмана разворачивается «история». Астрофизика обвиняют в идеализме, космополитизме и прочих «измах» — это такая ерунда, что он даже не стремится запомнить обвинения. Профессора арестовывают, а Тина никак не может совместить две веры – в невиновность друга и в непогрешимость правосудия. Отец пытался помочь Гейзману, доказывал, что в его лекциях не было ничего антимарксистского, и верил, что «лес рубят – щепки летят» и «там разберутся».
Помощь привела к тому, что и сам Карамыш обвинен в защите шпиона… Он, пограничник! Партиец! И однажды Тина застаёт отца, сжигающего в печи свои бумаги.
— И знаешь, что я скажу? Они были правы в одном. У твоего старого пограничника действительно примитивное представление о враге. Всё сложнее и… опаснее, чем я думал.
Прозрение оказалось запоздалым. Карамыш арестован. И, прощаясь, говорит дочери – фактически завещает:
— Что бы ни случилось, помни – их единицы… Они обречены. Это дело времени. Помни об этом и верь партии.
Тину выселили из служебной квартиры. Не желая обременять знакомых, неуверенно предлагавших своё гостеприимство, Тина переехала на квартиру к местной спекулянтке. Днями она обивала пороги, писала и Сталину, и Берии… Тина оказалась в вакууме. Даже Юра Гейзман стал вести себя странно. А Тина так ждала, что, объединённые одной бедой, они поддержат друг друга. Но Юра живёт как жил – принимает гостей, работает на кафедре и… снял портрет отца со стены.
Это предательство. А предательства Тина не прощает. Юрий вычеркнут из её жизни.
Начинаются занятия в институте, и Тина переезжает в общежитие. Горе она затыкает трудом – занимается допоздна в библиотеке, неустанно начищает и намывает комнату, отбеливает и крахмалит скатерти и салфетки – приметы даже студенческого быта 50-х… Она старалась сохранять мужество, и верила, что отец вернётся.
Но ещё одно испытание ждало её – то испытание, которое не решилась пройти Вика Люберецкая. Собрание в комитете комсомола. Обвинение в том, что Тина «ставит родственные связи выше комсомольской принципиальности и не смогла или не захотела разоблачить врага». Всё, что может выдавить оцепенелая Тина – «Отец не враг… Он коммунист… Он лучший из людей» …
И если бы не добродушный Володька Бугров, напомнивший, что «сын за отца не отвечает», всё могло быть куда хуже. Нежданная защита поддержала Тину, но, вскоре добившись встречи с одним из начальников, Тина узнала, что отец умер неделю назад…
В невыносимом горе она бродила под ноябрьским дождём. К утру у неё поднялась температура и начался бред. Через день с воспалением лёгких Тину увезли в больницу.
Лёжа в палате, она неотступно думала об отце:
«Мать отняла война. Она воевала за мир справедливости. Но какой войной отнят отец? Есть ли смерть страшнее, чем его смерть? Отдав душу партии, быть казненным врагами партии, прикрывшимися именем партии!»
Из больницы Тина вышла опустошенная и закаменевшая.
Позже, гораздо позже она оправится. С бесконечной болью об отце, но она вернётся к нормальной жизни. Будет работать на заводе…
Но почему же Тина выстояла там, где не смогла Вика? Думается, дело было и в том, что Вика, как ни крути, была школьницей, пусть даже старшеклассницей в момент ареста отца. Тина – студентка. Уже самостоятельная, взрослая. Жившая подростком одна в опустевшей квартире родителей и справившаяся с этой бесконечно одинокой жизнью… Сирота.
Но не это главное. Тина с детства – боец. Так воспитана. Дочь полковника Карамыша не может сдаться. Не будет понапрасну лить слёзы и искать сочувствия. Действовать, добиваться, не сдаваться – это всё Тина переняла у отца. Самого лучшего из людей на земле.
А самое-самое главное – у Тины был бесценный опыт чуда. Возвращение отца, о гибели которого свидетельствовала не только похоронка, но и рассказ очевидца – это ли не чудо? Вопреки всему. Но второй раз чуда не случилось.
А ещё, пожалуй, у Тины всё равно была вера в партию. И в справедливость. Ей в голову не приходило, что Сталин – кровавый тиран, что Берия – палач, что живёт она в тоталитарном государстве, как будут писать об этом времени много позже. Она твёрдо знала, что, как бы то ни было, а случись война – она пойдет защищать свою страну. Родину. СССР. Зло победило? Это недолгая победа. Оно обречено. Так завещал отец.
Отец был прав. Однажды Тина слышит по радио имя «Берия». Она писала ему, и так надеялась! Затерялось ли её письма или он не внял им? Но звучат слова: «Преступные, антипартийные, антигосударственные действия Берия» …
«Отец! Значит, он убил тебя! Мы прогнали фашистов и думали, что нет больше в стране ни врагов, ни битв… А враг был у самого сердца…»
Ну а если посмотреть на двух героинь со стороны авторов? Кого Борис Васильев винит в смерти Вики? Не «подлость и равнодушие», как говорит директор. Убивает Вику всё же система. Против системы она бессильна. И даже хорошие люди вокруг – Искра, её мама, Ландыс, директор – они бессильны спасти её отца. Потому что аресты, процессы, «дела» — это не единичные случаи. Не случайность. Маленькая Вика обречена проиграть в этой борьбе.
У Галины Николаевой в принципе не может быть подобного подхода. Она сама убежденная сторонница социализма и верит в правильность пути СССР, который строит коммунистическое будущее. Арест и смерть отца Тины – на совести отдельных людей, которые за «лесом», который рубят, не видят «щепок» — и у «щепок» летят головы.
А значит, бороться можно! Тина не одна, да, они с отцом проиграли врагу – но партия-то в конечном итоге разберётся и справедливость восторжествует! Для Тины будущее есть. А для Вики его не оказалось.
В бой идут одни старики: как уходили актеры великого кино